Григорий Палама (XIII век)  цитирует Василия Великого (IV век), цитирующего книгу Нового Завета «Деяния святых апостолов» (I век), цитирующую безвестных жителей Афин, пришедших послушать апостола Павла, и, которые, послушав, стали надсмехаться над словами Павла.

А говорил апостол про то, что «Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих». Мол, мы не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого.

Афиняне, стоя в богато украшенном золотом и серебром храме, слушали и офигевали.

Итак, продолжал Павел, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо грядет суд для всякого, для чего всякий будет воскрешен из мертвых.

Услышав о покаянии и воскресении из мертвых, афиняне стали смеяться над Павлом, и потеряли к нему интерес.

Павлу пришлось уйти, правда, к нему все же примкнуло несколько человек.

Это, кстати, было едва ли не единственное неудачное выступление Павла во время его путешествия по Греции.

Почти через 300 лет Василий Великий, пытаясь объяснить это фиаско Павла, нападает на афинян и пишет, что это всё от их праздности, к которой привыкли афиняне, праздности угодной лукавым демонам, потому как афиняне не знали лучшего досуга, как слушать какие-нибудь новости.

А еще почти через тысячу (!) лет, Григорий Палама меняет акценты,  и пишет, что вообще всё зло от этой афинской праздности и любопытства, порождающих всякие ненужные надменные науки.

Эта самая афинская ученость, будь она неладна, до сих портит всё дело.

(Палама, кстати, понимая, что в споре с учеными никак не сможет победить, придумал для себя оригинальный выход – замолчать самому. И основал движение исихастов, священнобезмолствующих. В наши не столь благочинные времена выход найден более простой и действенный – заставить замолчать ученых).