Из недописанной книги «Жизнь, смерть и другие мелкие неприятности»

Райнер Мария Рильке был, вроде бы, не русский поэт. Но это только на первый взгляд. Был он, действительно, австрийцем, жил в разных европейских городах, сочинял, конечно, в основном, по-немецки, но все же написал пару стихотворений по русски, несколько раз был в России и совершал путешествия по русским городам.

Да, часто языки и нации бывают ближе друг к другу, чем это кажется.

А начиналось все с большой любви. В возрасте чуть за 20, в самом конце 19 века, Рильке познакомился с дочерью русского генерала, Лу Саломе (Луиза Густавовна фон Саломе) , ей было уже 36. И у нее за плечами уже была близость и разрыв с Фридрихом Ницше. Лу была дамой известной и, говорят, чрезвычайно умной и образованной. Писала, сочиняла, занималась наукой (психоанализом, но это позже).

Рильке и Саломе провели вместе четыре года. Хотя Саломе была замужем, и муж прекрасно знал об их любви. Ну, вот такие были нравы у дочери русского генерала. Всех своих возлюбленных она приводил в дом, знакомила с мужем. они там жили, пока она их не выгоняла. Всегда сама, никто по своей воле ее не бросал.

Рильке вместе с Саломе два раза посетил Россию, выучил русский язык и к моменту разрыва стал уже известным сложившимся поэтом. И сам потом признавал, что именно встреча с Саломе кардинально изменила его жизнь. (Она, кстати, даже имя уговорила его сменить, с «Рене» на «Райнер», так вроде мужественнее звучало).

Но это все только предисловие. В нашей рубрике сегодня одно из лучших стихотворений Рильке. Оно без названия. Из сборника Das Stunden-Buch (Часослов). А о чем оно — сами узнаете.

Was wirst du tun, Gott, wenn ich sterbe?
Ich bin dein Krug (wenn ich zerscherbe?)
Ich bin dein Trank (wenn ich verderbe?)

Bin dein Gewand und dein Gewerbe,
mit mir verlierst du deinen Sinn.

Nach mir hast du kein Haus, darin
dich Worte, nah und warm, begruessen.
Es faellt von deinen mueden Fuessen
die Samtsandale, die ich bin.

Dein grosser Mantel laesst dich los.
Dein Blick, den ich mit meiner Wange
warm, wie mit einem Pfuehl, empfange,
wird kommen, wird mich suchen, lange —
und legt beim Sonnenuntergange
sich fremden Steinen in den Schoss.

Was wirst du tun, Gott? Ich bin bange.

Для таких неучей как я, не знающих немецкого, есть прекрасный перевод Сергея Петрова.

А вдруг умру — куда же Ты-то?
Я Твой сосуд (а вдруг разбитый?),
я Твой настой (а вдруг пролитый?),
почин, и промысел сокрытый,
и риза драная Твоя.

Нет без меня Тебе жилья,
и смысла нет в Тебе нимало.
С ноги снимаешь Ты устало
сандалию — а это я.

Твой взгляд, что на щеке моей
в тепле покоился когда-то,
как на подушке, взором брата,
не вынесет моей утраты
и ляжет скорбно в час заката
на ложе из чужих камней.

Вдруг я умру — тогда куда Ты?

Ницше когда-то, в период своих встреч с Лу Саломе, вслед за немецким романтиком с французской фамилией Жан-Полем громко провозгласил со своей ницшеанской самоуверенностью — «Бог умер».

И вот Рильке, опять-таки в период своих отношений с Лу Саломе, переворачивает ситуацию, и задумывается над тем., что будет с Богом после нашей смерти. Как он это переживет? И переживет ли? Рильке не дает ответа. Потому что «Was wirst du tun, Gott? Ich bin bange». То есть, это дело Бога. А наше дело об этом беспокоиться, думать и помнить. Вот так.

А Лу Саломе, кстати, после Рильке близко сошлась с Фрейдом, но чисто платонически, умственно, так сказать. И лет 25 была рядом, и вроде бы хитрый Фрейд дальше умственной близости ее не допустил, держался. Хотя, кто знает…

В общем, прошлась по судьбам Лу, не щадя философов, поэтов и ученых. А, может, так им и надо. Иначе ничего бы не придумали и не написали бы. В том числе и Рильке не поставил бы свой вопрос к Богу:

«А вдруг умру — куда же Ты-то?».

«Was wirst du tun, Gott, wenn ich sterbe?».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *