Прямолинейные советско-партийные лидеры не мыслили себе, что можно совместить строгие требования к идейной чистоте и преданности идеологии с полным отсутствием образцов, содержащих основополагающие принципы этой идеологии. В те годы таковыми образцами были труды Ленина (почти без изьятий), Маркса и Энгельса (с некоторыми изьятиями), материалы съездов и пленумов КПСС (по особому, но иногда меняющемуся, списку). Это — на все случаи жизни, которую можно было сверять и строить по этим образцам (или делать вид, что тоже позволялось, но только чтоб вид был более или менее убедительный).

Общество раннего модерна существовало по правилам, которые были понятны даже противникам, и соблюдая которые можно было чего-то добиться, сделать карьеру, даже совершить что-то доброе и полезное. Потом образцы исчезли, перестали быть таковыми, новых не нашлось и какое-то время мы трепыхались как могли, вмещая в маленькие черепные коробки все многообразие окружающего мира. Вызванное этим обстоятельством высокое внутричерепное давление многие лечили постмодернизмом, то есть объясняя себе и другим, что так и должно быть, прикрывая начавшийся новый этап государственного развития/людоедства многообразием человеческого опыта и его непостижимостью. Конечно, то тут, то там, возникали попытки найти новые образцы и предъявить требования и санкции — но ничего устойчивого создать не удавалось.

И вдруг неожиданно оказалось, что можно предъявлять требования, наказывать и санкционировать и без наличия таких образцов! Это, как казалось, было самое великое открытие начавшегося 21 века! Действительно, выяснилось, что главное — получить дубину и некоторые правовые основания ею пользоваться, и тут же отсутствие образцов становится существенным преимуществом, снимая ненужные ограничения. И пусть неудачник, у которого нет дубины, плачет, кляня свою судьбу, мечется в поисках правильного поведения, мучительно ищет истинные образцы — их нет, он за все может получить той или иной дубиной, коих образовалось уже в избытке. И спасительно сослаться на условного «Ленина» уже невозможно, нет его, а ссылки на «Путина» работают рандомно, и далеко не каждый раз. Куда крестьянину податься?
Зато как удобно теперь все устроено!

Подрывать суверенитет нельзя, но его и нет почти как такового. Фальсифицировать историю нельзя, но официальной Истории тоже нет. Конституцию менять нельзя, но гаранту ее сохранения и неизменности — можно. Либерализм сгнил и сдох, и даже пахнет, но управлять экономикой можно только либеральными методами. Нужно быть активным гражданином, но в политику — ни ни! Можно быть волонтером — но только там и так, где и как скажут. Можно иметь любое мнение, лишь бы оно совпадало с мнением начальства.
Но отсутствие образцов и правил само по себе создает новые правила. И они создаются на наших глазах, через пробы и ошибки, сроки и триумфы. Но это будет следующее великое открытие 21 века. И нам его еще предстоит пережить.