Все это очень интересно, конечно.
Ну, то есть, когда мэр города проводит пресс-конференцию в новом ясельном корпусе старого советского детского сада №66. Или когда через несколько дней губернатор собирает пресс-конференцию в обновленной библиотеке для детей и молодежи также советской еще постройки.
Это всё неплохо. Но есть пара соображений.
Я, кстати, отрубил в этом самом садике №66 полный срок, от яслей до выпуска, шесть лет, на переломе 60-х и 70-х. Какое было время… О, со мной на горшках сидели великие люди! Будущие прокуроры, музыканты, бандиты, спортсмены. Цвет города и области. До сих пор с теплотой вспоминаю их всех, и горшки, конечно.
О, какие беседы мы вели, прогуливаясь по тому самому месту, где теперь возвели новый ясельный корпус и вместо новых карапузов запустили в него мэра с журналистами. До каких высот духа мы поднимались и до каких глубин мысли опускались!
Помню однажды мы с товарищем (инженер, успешный предприниматель. банкрот, алкоголик, инсульт, кладбище) были особенно в ударе и одна нянечка, простая русская женщина, не выдержала, вступила в наш разговор и попыталась хоть как-то образумить зарвавшуюся молодежь и остановить этот катящийся в тартарары мир. О, насколько же тщетны оказались ее усилия! Получив неожиданный, но твердый отпор, нянечка призвала на помощь доставшуюся ей в наследство мудрость русского народа и, посмотрев на нас сверху вниз, изрекла: «Не учи ученого, поешь г-на печеного!». Мы бились в восторге. Я — так до сегодняшнего дня пребывал. То есть до пресс-конференции мэра в этом святом месте. Она все испортила.
А в эту самую детско-юношескую библиотеку я ходил лет с 12-ти. И до сих пор туда записан, хожу с детьми. Боже, огромная часть духовной жизни пропала там, среди книг. Потому что ее без остатка поглощала чувственно-эротическая часть! В книжных магазинах стояли сочинения Брежнева и материалы съездов партии. По телевизору шли героические фильмы про победителей, так и не узнавших простых радостей жизни или добровольно отказавшихся от них ради победы. Мы были не против победы, но надеялись как-то совместить ее и вырастающие из нас человеческие желания. Подростки рыскали на полках, сублимировали свои мечты и искали ответы на запрещенные вопросы в книгах, в основном, зарубежных авторов. Но их там не было, это были тизеры, замануха, в лучшем случае, а для кого-то — и суррогаты настоящей жизни. Книги — это и есть суррогаты, если серьезно к ним относиться. А если несерьезно: то собрание книг — это место святое по определению, как учил нас тов. Умберто Эко. И вдруг прямо там, среди книг — высшее должностное лицо региона, нет, не читает книги, и не о них рассказывает. А занимается совсем иными видами деятельности, которые, не скажу, что оскверняют сей скрипторий, но явно снижают его сакральность.
Короче, я говорю сам себе — окей, бумер, чего же ты хочешь? И я отвечу. Хочу я самую малость — чтобы мэры, губернаторы, президенты и прочие уважаемые начальники перестали бы идти точно по вехам моей биографии и проводить свои пресс-конференции в значимых для меня местах. Меня это напрягает. Перестаньте это делать.
В связи с этим моё второе соображение. Не понимаю, почему молчат журналисты. У нас в регионе нет современного и комфортного места для проведения пресс-конференции такого уровня. Советские актовые залы, аудитории со столами и стульями из прошлого века, теперь вот ясли, детские библиотеки, столовые — то есть всё то, что совершенно не приспособлено для удобной работы журналистов и диалога друг с другом и с героем пресс-конференции — всё вот это и используется.
Журналисты! Хватит терпеть этот кондовый ясельно-библиотечный антураж! Требуйте современных и удобных условий труда. Вы, конечно, люди терпеливые, с «лейкой» и блокнотом, а то и с пулеметом, везде приспособитесь. Но ведь есть и другие люди! Мало того, что мы вынуждены про всё это читать (вы ведь про это пишите, пишите, не отпирайтесь!), так еще и происходит это в местах, которые дороги нам как память о детстве, не побоюсь этого слова — в священных, «намоленных» местах. И что теперь с этим делать? Начальники приходят и уходят, а мы остаемся. Так что хватит портить ауру дорогих для людей мест. Сделайте, наконец, специальное место для пресс-конференций, и занимайтесь там своими делами. Тихо, спокойно, чтоб никто не видел и не мешал, и не знал, по возможности. Ну, уж если нельзя про это не писать — пишите, исполняйте свой, так сказать, долг; хотя читать про все эти пресс-конференции — ей Богу, уже невозможно и бессмысленно. Так давайте хотя бы друг другу не надоедать всем этим. Назойливость — грех на все времена и никогда не станет добродетелью. Хотя, возможно, я устарел с такими воззрениями и ошибаюсь.